На Западе видят Россию как нечто похожее на Северную Корею. В Москве и Петербурге не видят Владивостока и Тюмени, но знают, что Дагестан – это “что-то вроде Чечни”, а Бурятия – это “типа Тувы”. Правда, что такое Тува тоже не совсем понятно.
При этом остается за кадром тот факт, что Россия – весьма и весьма неоднородна. Влияют традиции, влияют границы, рядом с которыми расположен тот или иной субъект, влияет глава региона и т.д. Где-то действительно все печально – взять, к примеру, Чечню или Кемерово. Где-то сравнительно неплохо.
Зимой в России сменилось сразу пять губернаторов. 6 февраля о досрочном сложении полномочий заявил глава Пермского края Виктор Басаргин, 7-го – руководитель Бурятии Вячеслав Наговицын. 13 февраля ушел губернатор Новгородской области Сергей Митин. 14-го — глава Рязанской области Олег Ковалев, 15-го свой пост покинул Александр Худилайнен из Карелии.
В СМИ произошедшее получило определение «падеж губернаторов».
Политологи строили различные версии: по одной из них, чиновники не сумели справиться с расколом местных политических элит, по другой – показали плохие результаты на прошедших в сентябре выборах, восприняв слишком буквально установку Кремля на «честные выборы».
Несмотря на то, что ряд скептиков презрительно ухмыляется, когда слышит о “расколе элит” (мол, какие уж в России элиты), сбрасывать со счетов эту версию нельзя.
В той же Бурятии национальные элиты имеют значительный вес. И им не очень понравилось, что при теперь уже экс-главе республики Вячеславе Наговицыне (прибыл в Бурятию в 2007 году из Томской области, где ранее занимал высокие посты) была нарушена давняя договоренность: если глава Бурятии – русский, то мэром Улан-Удэ должен быть бурят. При Наговицыне бурятскую столицу возглавил Александр Голков. А уж когда ректором БГУ назначили опять же русского, местные кланы взбрыкнули – по Бурятии прокатилась волна протестных митингов, на которых помимо истории с Бурятским госуниверситетом обсуждалась отставка Наговицына. И, что примечательно, плакаты были написаны на бурятском языке.
Наговицына даже вызывали на ковер в Народный Хурал и кричали на него, мол, ректором БГУ должен быть “представитель титульной нации”, то есть бурят.
Бурятские национальные элиты делятся на несколько группировок и каждая имеет свой телеканал, свою радиостанцию и свое печатное издание.
А, учитывая, что Наговицын был достаточно слаб и не оказывал особого давления, то любой просчет властей становился достоянием общественности.
Выборы в Бурятии почти не фальсифицировались, поэтому “Единая Россия” получала в регионе стабильно низкий процент. Например, на сентябрьских выборах “партия власти” получила всего 43%. Для национальной республики это крайне низкий результат. Для сравнения: в Туве «ЕР» набрала 85%.
Силовики запрещали местным журналистам одно: писать о бурятских танкистах, убитых и покалеченных на юго-востоке Украины. В остальном – сравнительная свобода.
Вероятно, новый врио главы Бурятии Алексей Цыденов призван “закрутить гайки”. Выбор Кремля здесь вполне объясним: Цыденов – метис, то есть “и нашим, и вашим”, он молод (41 год), работал в Москве (трудился замминистра транспорта России), то есть связан с президентской администрацией напрямую.
Сменился губернатор и Карелии, о которой в России тоже мало что знают, кроме того, что “они где-то рядом с Финляндией”. На самом деле Карелия – один из самых свободолюбивых регионов. В республике сильны позиции “Яблока”. Жители Петрозаводска часто критикуют состояние благоустройства города. Однако любой турист искренне будет удивлен такой оценке, потому что столица Карелии на фоне других городов России выглядит очень прилично.
Но особенность в том, что жители Карелии сравнивают Петрозаводск… с финскими городами, в которых регулярно бывают.
Именно в Петрозаводске была мэром яблочница Галина Ширшина, которую со скандалом снял (формально Петросовет), но по факту теперь уже экс-губернатор Карелии Александр Худилайнен.
Худилайнен также не сумел договориться с местными элитами — привел свою команду из Ленинградской области (там он ранее возглавлял парламент), поругался с местной “Единой Россией”, натравил на них и яблочников силовиков. Но в Карелии такие вещи воспринимаются крайне негативно – не помогла Худилайнену его карельская фамилия, в регионе его считали варягом, устраивали протестные митинги, в местных газетах он подвергался жесткой критике и т.д.
Вместо него прислали Артура Парфенчикова. Парфенчиков, как и Цыденов, работал в Москве – главой службы судебных приставов, также сравнительно молод (52 года) и…уроженец Петрозаводска. То есть назвать его варягом сложно. Парфенчиков должен успокоить регион, однако при этом не совершать “силовых” ошибок предшественника,
Главная загадка для центральной России – Дагестан. На фоне новостей об очередном взрыве, задержании участника незаконного вооруженного формирования у всех складывается впечатление, что там все плохо.
Однако в Дагестане, во-первых, слабый руководитель – Рамазан Абдулатипов (и это в современных российских реалиях хорошо). Во-вторых, масса народностей с национальным самосознанием, проживающих на одной территории.
В регионе работает несколько независимых изданий, в том числе “Новое дело” и “Черновик”.
Именно они освещают громкие истории с убийствами силовиками местных жителей, которых потом власти выдают за членов НВФ. Так было, например, с расстрелянными братьями Гасангусейновыми. Подростков перепутали с боевиками, расстреляли, а потом повесили на них нераскрытые преступления. Этот случай всколыхнул республику – жители потребовали объективного расследования и Абдулатипов был вынужден даже пообещать, что “всем, кто сомневается, будут даны ответы”.
В качестве еще одного кейса можно привести случай с парком. Зимой власти решили вырубить любимый парк махачкалинцев и построить в нем музей истории России. Жители две недели устраивали акции протеста, носили зеленые ленточки, размещали в своих аккаунтах в фейсбуке логотипы в поддержку кампании и т.п. В итоге Абдулатипов объявил, что власти и не собирались ничего строить в парке, так что музей будет в другом месте.
Была еще история с убийствами собак – после выступлений зоозащитников чиновники построили приют для беспризорных псов в поселке Семендер.
Если в Дагестане перебои с электричеством – жители перекрывают трассу. И нет, их не разгоняют, напротив, прибегают чиновники, которые обещают врубить свет. Представить такое в Чечне, например, немыслимо.
В той же Северной Осетии конфликт между руководителем республики Вячеславом Битаровым и главой Владикавказа Махарбеком Хадарцевым. Оба из бизнеса и оба крайне влиятельны.
Зимой Хадарцев нанес “удар” Битарову, вскрыв историю с назначением заведующего одной из поликлиник Владикавказа. Выяснилось, что назначил 25-летнего “врача” с поддельным дипломом министр здравоохранения Северной Осетии Михаил Ратманов. Правительству Битарова пришлось потратить немало усилий для того, чтобы замять скандал.
В данном обзоре продемонстрировано положение только в четырех субъектах, однако уже понятно, что Россия – это не только Москва и Петербург.
Безусловно, нельзя утверждать, что в России наблюдается свобода и соблюдение прав человека. Все так или иначе вынуждены балансировать, не заступать за линию и т.д., однако у Кремля просто нет времени заниматься регионами. Зато, на мой взгляд, на них можно и нужно обратить внимание либеральной оппозиции.