6 сентября исполнительный директор Twitter Джек Дорси и главный операционный директор Facebook Шерил Сандберг дали показания Разведовательной комиссии Сената по поводу иностранного влияния и информационных вбросов. Среди прочего, они отметили продолжающееся влияние на их платформы со стороны субъектов, напрямую связанных с Россией. В одном лишь марте 2018 года Twitter обнаружил 18 активных учетных записей, зарегистрированных после выборов 2016 года и связанных с пресловутым российским Агентством интернет-исследований, которому, в свою очередь, весной этого года было предъявлено обвинение Робертом Мюллером, специальным советником по расследованию российского вмешательства в американские выборы.
Первое упоминание российских стратегий, ориентированных на широкие массы, можно проследить от момента появления статьи начальника Генерального штаба Вооруженных сил России Валерия Герасимова, опубликованной в 2013 году в «Военно-промышленном курьере». В 2014 году Герасимов вновь упомянул об этой стратегии на Конференции по международной безопасности, организованной Министерством обороны России. Герасимов считал, что направленная на широкие массы стратегия может быть основана на “протестном потенциале” целевой группы населения и может быть разработана и контролируема из-за границы через манипулятивные кампании. В декабре 2014 года Совет Безопасности РФ кодифицировал стратегию потенциальных протестов в качестве своей новой военной доктрины. Эта доктрина признавала важность нового типа современных конфликтов, основанных на “невоенных действиях, реализуемых благодаря широкому использованию протестного потенциала населения, [включая]… политические силы и социальные движения”.
Кремль протестировал ориентированную на широкие массы стратегию ведения войны, возбудив и в дальнейшем успешно воспользовавшись гражданским протестом на востоке Украины и в Крыму после революции, свергнувшей прокремлевского президента Виктора Януковича в феврале 2014 года. К моменту, когда в 2016 году президентская кампания вошла в активную фазу, связанное с Кремлем Агентство интернет-исследований уже успешно оказывало на нее полноценное влияние через социальные сети, делая ставку на простых американцев и их “протестный потенциал”.
Итак, как демократические общества могут противостоять иностранному вмешательству в их внутренние выборы? В моем новом исследовании “Гражданское сопротивление российской стратегии ведения войны, ориентированной на широкие массы” я утверждаю, что эффективный ответ такому вызову следует искать среди общественных решений, а именно, в форме общественной мобилизации и самоорганизации вокруг стратегий и практик гражданского сопротивления. Гражданское сопротивление предлагает набор гражданских оборонительных и наступательных инструментов, которые могут быть применены демократическими обществами для эффективного отражения российского вмешательства в демократические процессы.
К примеру, оборонительные стратегии гражданского сопротивления могут включать в себя:
— передачу правдивых практик;
— сплочение и ненасильственную мобилизацию;
— создание инфраструктуры гражданского сопротивления и культуры гражданского участия;
— усовершенствование образования по тактикам гражданского сопротивления.
Наступательные стратегии гражданского сопротивления, в свою очередь, включают:
— обращение к и увеличение солидарности среди населения атакующего режима с целью уменьшения легитимности недемократического режима в глазах его народа;
— увеличение количества акторов, применяющих ненасильственные действия, с которыми атакующий режим будет вынужден бороться;
— усиление готовности к гражданскому сопротивлению среди населения, а также укрепление этой идеи во внутренних и международных оборонных структурах.
Различные оборонительные и наступательные стратегии гражданского сопротивления могут продвигать различные группы, начиная от активистов, групп гражданского общества, научных кругов, средств массовой информации и заканчивая политическими и оборонными учреждениями, государственными учреждениями, западными региональными институтами. Эти акторы могут использовать конкретные контрольные показатели для определения качества и скорости развития и применения стратегий гражданского сопротивления в их демократическом контексте. Такие показатели могут включать:
— заметный рост частоты применения ненасильственных практик, не зависящих от правительства, а также гражданского участия на локальном и национальном уровнях;
— внесение четкой формулировки о стратегии гражданского сопротивления в доктрины и политику национальной обороны и безопасности;
— институционализация планирования гражданского сопротивления и мобилизация против гибридных угроз в отдельных государственных учреждениях со специально назначенным бюджетом и персоналом;
— разработка учебных программ, поддерживаемых государством, и обучение гражданскому сопротивлению на всех уровнях среднего образования;
— разработка и выполнение упражнений на государственном и локальном уровнях, имитирующих гибридные атаки и ответы на них с использованием знаний и практик гражданского сопротивления;
— поддерживаемые государством популярные развлекательные программы и кино-сериалы, повествующие об истории гражданских сопротивлениях и ненасильственных кампаний, которые могли бы установить связь между традицией ненасильственной самоорганизации и современными сценариями развития событий, когда граждане реагируют на скрытые атаками с помощью креативных ненасильственных кампаний, используя широкий арсенал действия ненасильственного сопротивления;
— национальные, региональные и глобальные исследования, которые включают вопросы о готовности людей к участию в ненасильственном сопротивлении и вопросы о конкретных предпочтительных ненасильственных действиях в ответ на конкретные типы гибридных атак;
— установление трансграничных партнерских связей и региональных центров по гибридным угрозам и антигибридным решениям, в которых используются стратегии гражданского сопротивления и знания о мобилизации и организации гражданских движений.
Любой эффективный ответ на усилия России по размыванию демократических процессов и институтов за рубежом должен использовать самое мощное оружие, имеющееся в распоряжении демократических государств: их независимые общества. Эти открытые общества уязвимы перед атаками, но они также обладают мощным потенциалом автономных сетей, ассоциаций взаимопомощи, гражданских институтов, правозащитных движений и кампаний. Эта скрытая сила могла бы быть использована для противодействия ориентированной на массы стратегии ведения гибридной войне, активно используемой Россией сегодня.
Данный текст был впервые опубликован на английском языке, на сайте Political Violance at a Glance.
Получайте свежую аналитику, мнения и анонсы всех наших мероприятий в Telegram: https://t.me/freerussiahouse. Смотрите наш канал на Youtube: www.youtube.com/channel/UChL36NOZdlNiDuXHfc-SQLA