В шестую годовщину крымского «референдума» и начала оккупации полуострова мы публикуем фрагмент из недавно вышедшей книги Натальи Гуменюк «Потерянный остров» (Издательство Старого Лева, 2020).
Это — репортажи с места трагедии, которые охватывают с 2014 под 2019 год. В этих текстах мы можем услышать голоса непосредственных свидетелей захвата Крыма, последовавших за этим репрессий и беззакония, ощутить как безжалостная машина тоталитаризма перемалывает человеческие судьбы, как устанавливается новый порядок и жестокость абсурда становится рутиной.
РАЗДЕЛ 1. Март 2014
Бахчисарай–Балаклава–Севастополь–Ялта–Симферополь
Шок.
Вперед в прошлое.
Так называемые «казаки» проверяют документы у пассажиров, направляющихся в Крым. Джанкой — первая остановка на полуострове. Я на верхней полке в купе. Делаю вид, что очень сонная. Протягиваю паспорт, еле-еле отрывая голову от подушки. Мой телефон — «чистый». Ни единого фото с Майдана.
В купе заглядывает мужчина. Документы они особо не рассматривали. Протягивает паспорт обратно. Въехать в Крым получилось. 16 марта 2014 года. В этот день должен состояться так называемый «референдум» об автономии Крыма. Конечная станция поезда — Севастополь. Я схожу в Бахчисарае. В главном крымскотатарском городе куда меньше приверженцев «русской весны» и куда больше явных оппонентов. А значит — безопаснее. Поезд опаздывает на 20–25 минут. Оказалось, казаки, встречающие потенциальных «гостей из Украины», пришли на станцию по расписанию, но ушли, так и не дождавшись поезда.
На самом деле Крым уже захвачен, уже оккупирован. Худшее уже произошло. Людей, которые пытались противостоять захвату, стримили, обличая «зеленых человечков» — российских военных, — били и задерживали. Армия РФ уже контролирует территорию полуострова. И хотя над несколькими военными частями еще реет украинский флаг — слом произошел.
Но за день до так называемого «голосования за независимость Крыма» мы все еще отказываемся это принять и осознать, надеясь, что ситуация не необратима.
Над самым известным крымскотарским кафе «Мусафир» — голубой крымскотатарский флаг с золотистой тамгой. Кафе расположено чуть выше дороги. Я снимаю сверху на телефон, как проезжает военное авто. Российское. Хочу верить, что снятый кадр будет доказательством присутствия иностранных войск. В «Мусафире» с ноутбуками работают несколько иностранных журналистов. У меня есть прикрытие. Делаю вид, что я то ли местная переводчица, то ли девушка эстонского журналиста. Мой приятель — в прошлом самый молодой депутат эстонского парламента. Он был единственным политиком ЕС, который жил в палаточном городке на Майдане во время Оранжевой революции 2004 года. Сегодня — просто журналист-фрилансер. Я буду делать истории для независимого украинского телеканала hromadske, который мы основали почти за год до этого и который стал одним из самых известных медиа Украины во время Евромайдана. У меня — контакты героев, он вместе со мной ходит на все интервью и встречи, и, пока мы работаем вместе, готовит материалы для эстонских медиа.
Майдан только завершился, а hromadske на слуху. Фото одного из моих коллег показывали на митингах сепаратистов в качестве мишени. В эти дни Крыму не до стримов — лучше не привлекать к себе внимания и не показывать, где именно находится украинский журналист. Моя задача — не столько обратить внимание, сколько разобраться, что происходит на самом деле. Мой приятель приехал на пару дней раньше меня и успел поснимать вместе с эстонским телевидением, которое уже покинуло Крым. В Перевальном он зафиксировал на видео российских военных без нашивок и отдал нам эти материалы. Вооруженные мужчины, скрывающие лица, просто молчали, а местные мужчины с георгиевскими ленточками все же предпочитали не связываться с гражданами ЕС. Увидел последний большой проукраинский митинг у памятника Тарасу Шевченко в Симферополе накануне так называемого «референдума»: вся площадь была в желто-голубых флагах.
Перед тем, как пойти на «избирательный участок», узнаю, что поддержать аннексию Крыма прибыл одиозный пророссийский активист из Финляндии Йохан Бекман — человек, который системно отрицает независимость Эстонии, который объявлен там персоной нон-грата, которому давно запрещено преподавать в финских вузах. В то время мы только начинали разбираться в амбассадорах «русского мира».
«Полдень, уже 461 человек проголосовали. Все очень активны! Много молодежи. Я член избирательной комиссии уже не первый раз. Обычно думают, что молодежь аполитична, но было пятеро молодых, проголосовавших впервые», — словно отчитывается женщина, член так называемой избирательной комиссии на месте голосования в центре Бахчисарая. Это ветхое одноэтажное здание обычно закрыто. Его привели в порядок специально для этого события.
Участница комиссии не столько жалуется, сколько оправдывается, что времени на подготовку голосования было мало, поэтому списки несовершенны. Именно поэтому всем, кого нет в списках, просто дают возможность «проголосовать». Наблюдаем за процедурой.
— Вот пришло заявление от Ионовой Надежды Владимировны о внесении в списки. Голосуем? Проголосовали?
— Теперь вот проходите, берите бюллетень. Голосуйте, — говорят пришедшей на участок.
Через несколько часов здесь же встречаем знакомую журналистку. У нее российский паспорт, с которым она только что проголосовала на другом участке в Бахчисарае.
— Вы считаете, что для вас пример Россия, а не Европа? — спрашивает эстонский коллега у молодой семьи, пришедшей голосовать
— Конечно, в России все хорошо, стабильно. Евросоюз — ну точно не пример! А уж тем более не Латвия.
— Мы из Эстонии.
— Эстония? Тоже пример не очень. Что там хорошего? Люди там хуже живут. Мы вот в Сербии были, так люди в шоке оттуда бегут.
— В Сербии? Но ведь Сербия не в Евросоюзе.
— Не ЕС, но они же подписали евроинтеграцию, и с каждым годом страна все больше приходит в упадок. Да мои друзья в Риге тоже не в восторге: повышают коммунальные, повышают пенсионный возраст, зарплата падает. Загоняют народ в ужас!
Участница комиссии уверяет, что голосовать приходят и крымские татары. На самом деле Меджлис — представительский орган крымских татар — принял решение о бойкоте «референдума». Это подтверждает и Ахтем Чийгоз — заместитель главы Меджлиса крымскотатарского народа и на то время депутат Бахчисарайского районного совета. Малюсенький офис всего в ста метрах от так называемого «участка» открывается только после обеда, когда российские медиа отчитываются об успехах голосования. Чийгоз говорит уверенно и убедительно: «Это провокации и фарс, в которых мы не собирались участвовать. Тут, в Бахчисарайском районе и нескольких местах компактного проживания крымских татар, мы не принимали участия в формировании избирательных комиссий. Мы много лет участвуем в проведении выборов в Крыму. О заявленных цифрах нечего и говорить — явка низкая. Согласно данным, которые мы получили из нашего региона, из более чем 25 000 проживающих здесь крымских татар пришли единицы. Мы едины в своей позиции — Родине угрожает опасность. Это чувство в сердце каждого. И у тех, кто пережил депортацию, и у детей, которые ложатся спать. Завтра мы проснемся и продолжим бороться за свои права. А характер борьбы будет зависеть от проблем. Но мы, крымские татары, — граждане Украины».
Один из крупнейших участков расположен в селе Тургеневка неподалеку. Мужчина среднего возраста в фуражке и кожаной куртке, улыбаясь, представляется «дядей Толей». Он «конечно же, голосовал».
— А за что голосовали?
— Да не знаю, как там оно все прошло.
— Так а за что? Присоединение к России?
— А куда это видео пойдет?
— На Киев.
— Ой, нет! Тогда не надо! Вы такое точно не пропустите.
— Почему же нет? Пропустим.
— Я ничего не скажу. Я вот проголосовал, но сейчас не знаю, иду себе и думаю, что же там к чему, — пожимает плечами.
— А что завтра будет?
— Завтра тяжелый день будет, но люди узнают, что все в Крыму хотят в Россию.
Дядя Толя не сомневается, что крымские татары на референдум не ходили:
— Их Чубаров не хочет. [ Примечание: Заместитель председателя Верховного Совета Автономной Республики Крым в 1995–1998 годах. С ноября 2013-го — председатель Меджлиса крымскотатарского народа.] Запретил. Вот они и сидят по домам, их нигде не видно в Бахчисарае. Это факт. Посмотрите, вы видели хоть одного татарина — нет! Не хотят в Россию. Татары, если вы, конечно, знать хотите, может, и правильно боятся. Россия их, ясное дело, прижмет. Украину они не боятся, в Украине — хаос, а они сидят на базаре торгуют. На себя работают. Государству ничего не платят, а пенсию получают. А пенсия — из Донецка, где заводы. Россия же скажет — надо работать, а не на базаре сидеть, — поясняет он. И словно сам себе продолжает пояснять, что его не устраивало в Украине:
— Мы хотим жить нормально. А у нас из Крыма столько забирают… Деньги от приезжих — обратно на Киев, а нам ничего не достается. Если у вас, в Киеве, минималка 2500 гривен, то у нас — 1000 гривен [ В марте 2014 года 1000 гривен равны 120 долларам США] . И никуда же не устроишься на такие деньги. Мы телевиденье смотрим и видим, что там. В Киеве зарплаты бывают по 8000 гривен, по 10 000 гривен. Конечно, они там за Украину! А попробовали бы пожить у нас. Вот выбрали Януковича. Голосовали за этого засранца. Ну да. Голоса ему отдали, но так ведь и не было за кого больше. Но разве мы знали, что он такой? Нахватался только все себе и себе.
— А что, в России, думаете, нет коррупции?
— Не знаю, но Путин каждую неделю в разных областях снимает этих коррумпированных губернаторов-мошенников. У нас, когда Юля Тимошенко была, так свет давали по два часа в сутки, газа не было, автобусы не ходили. А теперь она героиня? А вы видели, какие там трехэтажные коттеджи построили? Мы же здесь, на краешке, как в дерьме жили, так и будем дальше в дерьме жить.
В Киеве кажется, что Крым поддерживал Януковича. Это ведь бастион Партии регионов, которая заигрывала с НАТО и спекулировала на вопросах русского языка. Нам кажется, что жители Крыма не до конца знают, насколько коррумпированным был экс-президент, которого победил именно Майдан. Но, кажется, мы на несколько лет опоздали: российский месседж в Крыму: «Все украинские политики как Янукович. А вот Путин — другой». Это подтверждает и местный активист: «Понимаешь, люди считают, что коррумпированные донецкие захватили Крым, в России такого не будет».
Я продолжаю расспрашивать дядю Толю о том, надеется ли он, что Москва просто так будет давать деньги. Он же ностальгирует по СССР, когда в деревне было три тракторных бригады. Дядя Толя верит, что войны не будет и все будут жить мирно:
— Мы — Украина и Крым — одна семья. Но мы лучше отдельно. Хуже не будет.
«Чего боимся? Появилось выражение «этнические чистки», то есть вытеснение из Крыма коренного населения, создание таких условий, чтобы мы сами покидали родные места», — совершенно иное настроение царит в этом крымскотатарском доме. Тут собралась группа школьных учителей — и молодых, и пенсионеров. Все глаза прикованы к экранам: на них — трансляция крымскотатарского телеканала ATR. Шевкет уточняет, что даже понимая, как работает пропаганда, сложно не запутаться: «Бывает, и сам начинаешь сомневаться в том, что прав. Вот, например, знаешь, что беркутовцы били людей на Майдане. Смотришь телевизор — и кажется, что это уже сделали крымские татары. Это муссируется и муссируется… Накануне Второй мировой народ был влюблен в Гитлера, поддерживал его на волне национализма, доведенного до шовинизма. И это привело к мировой войне. Зомбирование российского народа через СМИ — тоже угроза для всего мира».
Женщины в этот день собрались на совместную молитву: «Аллах дал нам Родину, чтобы мы жили в дружбе и согласии с другими народами. Нам приятно, что за нас переживают в Западной Украине, мы поддерживаем Майдан. И сами успокаиваемся, когда слышим слова заботы и солидарности. У Аллаха мы просили, чтобы он позволил нам и дальше жить на родине вместе с Украиной. А еще — чтобы он дал Путину немного справедливости и ума, чтобы он вывел отсюда свои войска, а солдаты, приехавшие сюда из России, живыми и здоровыми вернулись к своим семьям, матерям, женам, а у нас снова воцарился мир, как до их прихода».
Ленур Османов — администратор кафе «Мусафир» — более категоричен. Он хотел бы, чтобы власть в Киеве отключила электроэнергию и водоснабжение и чтобы крымчане поняли, насколько зависимы от материка: «Я знаю, что в Киеве дилемма: использовать ли инструменты давления, ведь не хочется причинять вред людям. Но мы, крымские татары, пережили депортацию. У нас были условия похуже — без газа и воды. Все наши семьи потеряли близких. Так разве можно говорить, что мы не можем перетерпеть? Пусть Украина не переживает, что загонит своих же людей в такие условия. Крым интегрирован в украинскую экономику, общество. Мы выживем».
Купить книгу (в электронном или бумажном виде) можно на сайте издательства Старого Лева или на Google play (на русском языке).