Введение новых санкций против российской власти вызывает закономерные вопросы: не приведут ли они к сплочению населения России вокруг Путина и усилению негативного восприятия Запада.
Ответ на этот вопрос зависит от того, насколько ощутимыми и масштабными будут эти санкции. Важно и то, как они будут подаваться российскому обществу. Причем не только государственной пропагандой, но и Западом, который так или иначе обладает определенными возможностями для донесения своего мнения до населения России.
Ключом к понимаю реальных настроений российского общества и его возможной реакции на любые новые санкции может стать недавнее обращение Путина к Федеральному собранию и совпавшие с ним по времени заявления по деэскалации напряженности на границе с Украиной. Важно учесть, что Путин с начала 2010-х годов не предпринимает никаких усилий, чтобы понравиться оппозиционно настроенной части российского общества. Недовольных им и его политикой он предпочитает игнорировать и запугивать. Поэтому обращается он прежде всего к своему ядерному электорату, и тем важнее зафиксировать, какие проблемы Путин пытается решить в отношениях со своим ядерным электоратом.
Тот факт, что большую часть своего послания Путин говорил о социальных проблемам россиян и обещал им всевозможные выплаты и пособия, а традиционные угрозы Западу и вообще внешнеполитические и идеологические темы заняли гораздо меньше места и были поданы достаточно миролюбиво, говорит о радикальном изменении настроений не столько в голове Путина, сколько в самом российском обществе.
Во-первых, темы противостояния с Западом, ситуация в Украине и вообще международная политика не интересуют, а, может быть, даже уже и раздражают ту аудиторию, к которой обращался Путин. Судя по всему, накануне своего выступления он получил вполне определенную информацию о том, что граждане России не хотят войны – ни большой, ни малой. При чем не хотят настолько сильно и отчетливо, что с этим уже нельзя не считаться.
Во-вторых, путинский электорат живет плохо и бедно и все сильнее недоволен этим. Поэтому Путину пришлось сосредоточиться на обещаниях социальной помощи населению, причем в виде прямых выплат. Тем самым Путин связал свои политические перспективы со способностью своего режима выполнять возрастающие социальные обязательства на фоне растущих проблем российской экономики. Вся внутренняя российская политика свелась теперь к примитивной формуле: накануне выборов Путин выдает своему электорату дополнительные деньги из бюджета, покупая их голоса и общую лояльность. Никакой мобилизующей общество идеологии или вдохновляющих лозунгов в распоряжении Путина просто нет.
Таким образом, международные санкции, которые будут ощутимо бить по экономике и доходам государства, будут бить и по путинскому режиму. Потому что как только он не сможет выполнять свои обязательства перед населением, единственным способом удержания власти окажется насилие, причем теперь уже не только против политической оппозиции, а и против тех слоев общества, на которые путинская власть опиралась все 20 лет.
Нет сомнений, что Путин и его пропаганда попытаются возложить ответственность за все проблемы на Запад, но такой подход уже сейчас вызывает неудобные вопросы.
Во-первых, сама идея о том, что Запад своими санкциями может серьезно вредить экономике России разрушает доверие к Путину: получается, что и сам он вовсе не такой всемогущий, и его уверения в том, что у России сильная и независимая экономика, которой не страшны никакие санкции – попросту лживы. Во-вторых, неизбежен и запрос на нормализацию отношений с Западом, который уже фиксируют социологи: раз санкции так мешают России, то не пора ли начать искать пути примирения с окружающим миром? Тем более, что конечная цель конфронтации непонятна, а к войне, как уже отмечалось, российское общество не готово.
Важно отметить, что Запад все еще не использовал рычаг, который ему уже много лет предлагает задействовать российская оппозиция: масштабные персональные санкции против окружения Путина – самых богатых и влиятельных семей России, в том числе и семьи самого президента России.
Такой удар по главным бенефициарам существующего в России режима решил бы сразу несколько задач. Во-первых, он мог бы заставить попавших под санкции олигархов задуматься о решительных действиям по устранению Путина – хотя бы ради спасения своих капиталов и международного бизнеса. Во-вторых, затруднил бы путинской пропаганде использование санкций для консолидации электората. Парадокс состоит в том, что сторонниками капиталистической экономики являются как раз противники Путина, а сам он опирается на бедных, озлобленных и ностальгирующих по СССР людей, считающих капитализм и капиталистов злом. Жесткие санкции против миллиардеров из окружения Путина вызовут у этой части общества только злорадство, а попытки власти вызвать у бедных и озабоченных выживанием людей сочувствие к олигархам дадут скорее обратный эффект и заставят задуматься о том, почему в трудные времена власть беспокоится о самых богатых, а не о самых бедных.
Важно заметить, что крайне неудачным является словосочетание «санкции против России», которое используется в том числе и в официальных выступлениях. Это настоящий подарок путинской пропаганде, помогающий ей подтверждать любимый тезис о «русофобии» Запада. В случае с современной Россией было бы логично говорить о «санкциях против Путина» или «санкциях против путинского режима» и акцентировать внимание на том, что против России как таковой и ее граждан Запад, его лидеры и народы ничего не имеют, а наоборот – были бы рады приветствовать свободную демократическую Россию и ее народ как друзей, союзников и партнеров. Такое смещение акцентов способствовало бы распространению в самых широких кругах населения, управленческой и экономической элиты России убеждения, что главная проблема страны – это Путин, а лишение его власти является кратчайшим и даже единственным путем для скорейшей нормализации всех сфер жизни России.