Нынешнее обострение ситуации на границе с Украиной только поверхностным наблюдателям может казаться повторением ситуации 2014 года. В 2021 году мы наблюдаем нечто совершенно противоположное и гораздо более неприятное.

В 2014 году атака на Украину была внезапной для всех – и для самой Украины, и для российского общества, и для Запада. Именно эффект внезапности принес Путину успех в Крыму. В Донбассе ситуация пошла по другому сценарию – в том числе и потому, что украинская сторона начала сопротивляться и у нее было время подготовиться к отражению атак, поддерживаемых Россией сепаратистов.

В 2021 году все выглядит совершенно иначе. В том, что Путин способен на агрессию, никто уже не сомневается. И именно репутация вероломного авантюриста и стала сейчас главным козырем Путина в его геополитических играх. Путин, судя по всему, абсолютно уверен, что Запад дрогнет и в итоге все равно пойдет на уступки – и потому повышает уровень агрессивной риторики и демонстративно концентрирует армию у границ Украины.

Боевые действия могут начаться в любую минуту, но вовсе не война как таковая является реальной целью Путина. Прежде всего потому, что война всегда непредсказуема. Крымская авантюра потому и принесла Путину успех, что была быстрой, бескровной и победоносной. В случае, если новая война окажется затяжной и кровавой, а в силу каких-то обстоятельств над Донецком и Луганском будут подняты украинские флаги, у Путина могут возникнут проблемы не только с собственным ядерным электоратом, но и с частью элиты, которая не простит ему поражения или даже попытается воспользоваться им для смещения Путина.

Цель Путина – не воевать, а достичь своих целей, просто напугав западные элиты перспективой войны. В крайнем случае он готов воевать, но только с Украиной и имея гарантии, что ей не будет оказываться никакая реальная помощь. Путину нужна только победа и если есть шанс, что ее может и не быть, он будет уклоняться от военных действий.

Какие же реальные цели Путина?

Начать надо с самого простого: в силу ряда обстоятельств аннексированный Россией Крым страдает от нехватки воды, которая раньше поступала на полуостров с материковой Украины. Поэтому одной из практических задач нынешнего обострения может быть попытка принудить Украину возобновить поставки воды в Крым. Западной общественности это можно «продать» как гуманитарную меру, никак не затрагивающую каких-то базовых вопросов. Естественно, внутри России это будет подано как большая победа Путина и в значительной степени это и будет победа: вопрос с водой решен, Украина пошла на уступки, тем самым косвенно признав новые крымские реалии.

Ситуация с водой – лишь частный случай проблемы. Путину не столько нужна Украина, сколько важна легализация аннексии Крыма. Для признания Крыма российским есть два пути: первый – заставить Запад самому согласиться с этим и уговорить Украину смириться, второй – добиться того, чтобы правительство Украины первым признало российский суверенитет над Крымом, что сразу сделает бессмысленными все санкции Запада.

Несмотря на то, что Россия давит и на общественное мнение стран Запада, слабым звеном в Кремле вполне обоснованно считают Украину. Если в нынешнем своем виде украинское государство не готово признать Крым российским, а самого себя – находящимся в российской зоне интересов, значит надо обрушить украинскую государственность как таковую и потом договариваться с ее новыми властями в новых условиях. В этом смысле угроза войны и тем более боевые действия могут рассматриваться в Кремле как вполне прагматичные попытки решить именно эту задачу.

Но, кроме вышеописанных целей, у Путина в нынешней конфронтации есть и другие, гораздо более опасные и далеко идущие. Путин хочет, чтоб Запад и прежде всего США не только признали его равным себе субъектом глобальной политики, но и согласились с тем, что Путин волен делать все, что ему угодно не только внутри России, но и во всех тех странах, которые считает находящимися в зоне своих интересов.

В том мире, о котором мечтает Путин, Запад не только не будет задавать ему неудобные вопросы по поводу расправ над оппозицией или соблюдения прав человека в России, но еще и сам будет затыкать его критиков по всему миру, чтоб не злить лишний раз опасного кремлевского тирана, в любой момент готового к войне. Украина и другие граничащие с Россией государства, особенно республики бывшего СССР, безусловно должны будут восприниматься как зона интересов России, где ни одна смена правительства не должна происходить без одобрения в Кремля. Поэтому дело не только и не столько в Украине. Украина, к своему несчастью, просто оказалась удобным полигоном для отработки путинских технологий давления на Запад и запугивания его политических элит своей решимостью и готовностью попирать все принципы современной международной политики.

Но в любом случае нельзя забывать, что самая главная цель Путина всегда и везде – это сохранение собственной власти в России. Жизни людей, будущее целых государств и наций, в том числе и самой России, интересуют его лишь в контексте реализации этой цели. Точно так же, как аннексия Крыма в 2014 году помогла Путину переформатировать свой режим, существенно повысив уровень его жестокости, нынешнее обострение ситуации с Украиной скорее всего обернется тем же самым: путинский режим в России станет еще более безжалостным и жестоким по отношению ко всем тем, кто имеет мужество ему противостоять.

Поэтому параллельно с ростом напряженности вокруг границ Украины растет и уровень полицейского террора внутри России. Лидер российской оппозиции Алексей Навальный незаконно содержится в тюрьме в пыточных условиях, по всей стране идут расправы над политическими противниками режима. Пропаганда методично превращает всех недовольных режимом Путина в агентов Запада, уже прямо намекая на перспективу расправ над ними «по законам военного времени».

Авантюристическая внешняя политика Путина может привести к войне в ближайшее время, но даже если в этот раз до нее не дойдет, элиты Запада должны понять: пока у власти в России будет он, международная напряженность будет расти, а любые уступки ему он будет считать лишь новым доказательством правильности выбранной стратегии.