Этой статьёй мы открываем спецпроект «Становится видимым», в котором будем рассказывать о нарушении прав женщин и ЛГБТ+, о различных формах дискриминации по гендерному признаку и борьбе с ними, о феминистских и ЛГБТ+-движениях в России.

В течение нескольких месяцев мы будем публиковать статьи, аналитические материалы, интервью с российскими правозащитниками, деятелями общественных организаций и активистами, чья работа касается этих вопросов.

Сегодня в постсоветских обществах всё больше «становится видимым» то, что о чем раньше не было принято говорить много, широко и публично: гендерное неравенство и дискриминация, разные формы угнетения по гендерному признаку, домашнее насилие, насилие над женщинами и ЛГБТ+. С другой стороны «становится видимым» феминистское и ЛГБТ+-движение, множественные и индивидуальные голоса из этих движений занимают всё больше места в публичном поле и общественных институтах, предлагая разные формы видения «личного как политического».

На территории РФ ситуация особенно сложная, и «видимость» часто влечёт за собой серьезные последствия для жизни и здоровья людей. Международные организации, такие, как ООН и Human Rights Watch, в последние годы выражают серьезную обеспокоенность в связи с многочисленными нарушениями прав человека, прав женщин и ЛГБТ+ в России.

Общий рост консервативных и патриархатных тенденций в обществе, связанный с официальной пропагандой, снижает уровень толерантности и гражданского диалога. Ряд законов, вроде закона о декриминализации домашнего насилия и закона о «гей-пропаганде» обостряют эту ситуацию.

Сегодня мы можем говорить о том, что нарушения прав женщин и ЛГБТ+ в России носят системный характер, как и домашнее насилие, насилие над женщинами и ЛГБТ+. Дом свободной России ставит перед собой задачу повысить уровень информированности об этих проблемах и поддержать открытый диалог о них.

Кураторка проекта — исследовательница Free Russia Foundation, поэтесса, феминистка, философиня, в 2018 году эмигрировавшая из России в Украину, Галина Рымбу.

Что такое домашнее насилие?

Домашнее насилие (семейное\партнерское\бытовое) — это повторяющееся насилие, которое совершает один партнер или родственник по отношению к другому. Согласно теории американской исследовательницы Ленор Уолкер, оно может носить циклический характер.

В статье 3 Стамбульской конвенции домашнее насилие определяется как «все акты физического, сексуального, психологического или экономического насилия, которые происходят в кругу семьи или в быту или между бывшими или нынешними супругами или партнерами, независимо от того, проживает или не проживает лицо, их совершающее, в том же месте, что и жертва».

Чаще всего ему подвергаются наиболее уязвимые группы: женщины, дети, пожилые люди и люди с ограниченными возможностями здоровья. Абьюзивные отношения не зависят напрямую от социального положения: домашнему насилию подвержены люди с самым разным достатком и уровнем жизни. Акты домашнего насилия могут совершаться как в разнополых, так и в однополых отношениях. В большинстве случаев они системны и связаны со склонностью одного из партнеров (членов семьи) к агрессии, контролю и подавлению другого.

Домашнее насилие это мировая проблема и сегодня оно является «одним из самых распространенных и грубейших нарушений прав и свобод человека <…>Практически во всех странах мира различные общественные организации, и органы государственной власти, так или иначе, занимаются этой проблемой, обнаруживая ее латентность и сложность, застарелую укорененность в глубинных пластах массовых представлений о взаимоотношениях людей в семье.», говорится в программном методическом пособии «Домашнее насилие: социально-правовой аспект», которое было разработано общероссийской ассоциацией женских общественных организаций «Консорциумом женских неправительственных объединений».

Однако понятия «домашнее насилие», «семейное насилие», «насилие в отношении женщин» сейчас отсутствуют в российском законодательстве. И это несмотря на то, что каждая пятая женщина, живущая в России, подвергается физическому насилию со стороны партнера, и только три процента таких случаев доходят до суда.

Закон против домашнего насилия есть в большинстве стран мира, но не в России. Уже много лет, с 1995 года законопроекты о домашнем насилии пытаются внести на рассмотрение в Государственную Думу, и безуспешно. Для сравнения — законы, которые подразумевают практику введения охранных ордеров (защитных предписаний) для жертв домашнего насилия, уже существуют и действуют в Беларуси (с 2014 года) и в Украине (вступил в силу в январе 2019). Это значит, что те, кто подвергся домашнему насилию, не обязательно должны покидать свой дом и уходить в кризисные центры, чтобы быть в безопасности. Наоборот, — агрессоры не могут приближаться к жертвам и обязаны временно покинуть общее пространство, на котором проживают с жертвой.

Борьба с домашним насилием и насилием в отношении женщин, поддержка гендерного равноправия и отсутствия гендерной дискриминации является важной составляющей демократизации общества.

Бездействие государства в отношении этой проблемы является показателем проведения антидемократической государственной политики. Консервативный и патриархатный дискурс «традиционных ценностей», насаждаемый в последние годы в РФ РПЦ и органами государственной пропаганды, поощряет домашнее насилие как «воспитательную меру», причем явно или завуалированно речь здесь идет именно о мужчине, «воспитывающем» с помощью физических наказаний своих детей и жену. Такая риторика способствует росту домашнего насилия и противоречит правам человека, а это значит что люди, живущие в РФ, в первую очередь, уязвимые группы, находятся в опасности даже когда речь идет о пространствах и взаимодействиях, которые по идее должны быть «безопасными» — дом, семья, партнерство.

Закон о декриминализации побоев в семье

Сегодня домашнее насилие — это ещё одна «тёмная зона» в российском законодательстве. Законопроект, который правозащитники и журналисты также называют «законом о декриминализации домашнего насилия» был единогласно принят Госдумой 27 января 2017 года в третьем чтении (380 депутатов проголосовали «за» и только трое «против») и вступил в силу в феврале этого же года. Инициаторами этого законопроекта была группа депутатов и членов Совета Федерации, в числе которых «легендарные» Елена Мизулина и Ольга Баталина. Из-за публичных высказываний Мизулиной, которая предложила разделить побои и «шлепки», этот закон также получил название «закона о шлепках», а его сторонники настаивали на том, что он как раз направлен на поддержку традиционных ценностей и способов воспитания детей.

Законопроект представлял собой поправку к ст.166 УК РФ, согласно которой «нетяжкие побои», совершенные в отношении членов семьи больше не являются уголовным преступлением, если они совершены впервые. В таком случае они признаются административным правонарушением и за них грозит штраф (от 5 до 30 тысяч рублей), арест на 10-15 суток или исправительные работы (от 60 до 120 часов). И только повторные побои внутри конкретной семьи могут повлечь за собой уголовное наказание для агрессора.

Уже во время первых чтений этого закона начала разворачиваться общественная кампания против его принятия. Об опасности подобного закона высказались многие правозащитники, юристы, общественные деятели, феминистки, активисты. Но это не помогло. Однако продолжающаяся и сегодня медийная кампания, направленная на борьбу с законом о декриминализации сделала проблему домашнего насилия более видимой, теперь о ней говорят регулярно. Шокирующие случаи домашнего насилия, которые стали известны из СМИ в 2017-2018 годах (например, случай Маргариты Грачевой, которой бывший муж отрубил руки, или дело сестёр Хачатурян) — это результат повышения видимости проблемы. Также на это оказали влияние массовые флешмобы #яНеБоюсьСказать (#яНеБоюсяСказати — начатый в Украине), #MeToo и общий подъем российского феминистского движения и активное присутствие феминистской повестки в публичном и медийном поле.

Основные проблемы легализации насилия

В первую очередь, это проблема «второго раза», которого может не быть. Что такое «побои, совершенные впервые»? Это значит, что жертва первый раз обращается в полицию. Но, как правило, это уже не первые побои, даже если агрессор утверждает обратное.

Обращение в полицию является пиковой точкой развития ситуации, и это уже очень тревожный звонок. Второе обращение может так и не произойти: убедившись в том, что насилие влечет за собой легкое наказание или вовсе остается безнаказанным, агрессор может перейти к эскалации насилия, более жестоким побоям, что чревато увечьем или убийством.

На момент первого обращения в полицию Маргарита и её бывший муж Дмитрий были в разводе. Дмитрий угрожал убить Маргариту из-за ревности, она обратилась в полицию, там ей ответили, что «участковый находится в отпуске». Через три недели этот участковый вышел на работу, но никаких мер не принял. После этого Дмитрий отвез бывшую жену в лес и отрубил ей руки. И даже сейчас, находясь в тюрьме, он продолжает посылать ей угрозы.

В случае побоев, совершенных «впервые», агрессору, как правило, выписывается штраф, который бьет по семейному бюджету, таким образом материальную и административную ответственность за насилие несет не агрессор, а фактически — все члены семьи.

Закон способствует бездействию сотрудников правоохранительных органов, которые и до принятия этого законопроекта были склонны преуменьшать проблему «домашнего насилия», считая его «семейным делом», не требующим вмешательства пока ситуация не дойдет до причинения тяжёлого вреда здоровью или убийства. Поэтому жертвы домашнего насилия могут ещё реже обращаться в полицию, зная, что там им будет отказано в помощи и агрессор не будет наказан.

Риторика, которой пользуются консервативные круги и РПЦ, когда речь идет о декриминализации, способствует нормализации насилия в обществе и безразличию к этой проблеме. Так те, кто вслед за Мизулиной называют побои «просто шлепками», говорят о том, что физическое насилие в семье является нормой воспитания и партнерского взаимодействия, пока с экранов телевизоров российские юмористы шутят над жертвами насилия. Причины такой ситуации кроются в сегодняшней патриархатной политике РФ.

Акцент на «скрепах» и «традиционных ценностях», стремление к репродуктивному контролю и нормализации гендерного неравноправия — часть консервативного поворота, целью которого также является аффективная мобилизация общества вокруг фигуры «врага», «иного», «другого» (даже если этот «иной» — внутри твоей семьи) и отвлечение от реальных социальных проблем, нарушения базовых прав и свобод граждан.

«Я могу тебя убить, и меня никто не остановит»

Уже в 2018 году Татьяна Москалькова, уполномоченный по правам человека в России назвала принятие закона о декриминализации побоев в семье ошибкой. Также она указала на необходимость принятия закона о противодействии насилию в семье и выступила за необходимость ратификации Стамбульской конвенции в РФ. В этом же году международная правозащитная организация Human Rights Watch опубликовала большой доклад «Я могу тебя убить, и никто меня не остановит» на тему декриминализации семейного насилия в РФ, в котором говорится, что декриминализация побоев в семье способствовала росту случаев домашнего насилия и что Россия не принимает достаточных мер для обеспечения женщинам защиты от домашнего насилия. Доклад основан на интервью с женщинами, подвергшимися домашнему насилию, их истории «наглядно иллюстрируют, как правоохранительные органы, суды и система социальной защиты в России не обеспечивают необходимого уровня защиты и поддержки тем женщинам, которые сталкиваются даже с крайними формами физического и иных видов насилия со стороны мужа или партнера»,  — говорится на сайте Human Rights Watch.

Выход — Стамбульская конвенция

На сегодняшний день Стамбульская конвенция (полное название — Конвенция Совета Европы о предотвращении и борьбе с насилием в отношении женщин и домашним насилием) является важнейшим международным документом, направленным на предотвращение домашнего насилия и насилия в отношении женщин на государственном уровне. Она была принята и открыта для подписания в 2011 году в Стамбуле. С тех пор её подписали 46 стран и Европейский союз. Однако ратифицирована она еще не везде: например, Великобритания, Украина, Болгария, Армения, Чехия, Латвия, Молдова, Венгрия и еще несколько стран подписали, но пока не ратифицировали эту конвенцию. Полный список подписей и ратификаций Стамбульской конвенции можно посмотреть здесь.

Россия является одной из двух стран (другая — это Азербайджан), входящих в Совет Европы, которая до сих пор не только не ратифицировала Стамбульскую конвенцию, но даже и не подписала её.

В Стамбульской конвенции подчеркивается «структурный характер насилия в отношении женщин как насилия по гендерному признаку». Здесь говорится , что домашнее насилие «несоразмерным образом затрагивает женщин», «что насилие в отношении женщин является проявлением исторически неравного соотношения сил между женщинами и мужчинами, которое привело к доминированию и дискриминации в отношении женщин мужчинами и которое стало препятствием для осуществления полного равноправия женщин» и «что женщины и дети подвергаются более высокому риску насилия по гендерному признаку, чем мужчины», «что жертвами домашнего насилия становятся дети, в том числе и как свидетели насилия в семье», а также «что насилие в отношении женщин является одним из тех главных социальных механизмов, благодаря использованию которых женщин заставляют занять подчиненное положение по сравнению с мужчинами».

Согласно Стамбульской конвенции домашнее насилие и насилие над женщинами, являются нарушением прав человека и формой дискриминации. От государств, подписавших и ратифицировавших конвенцию, она требует определенных законодательных и иных мер «для обеспечения должного внимания к тому, чтобы предупреждать, расследовать, наказывать и предусматривать компенсацию в отношении актов насилия», подпадающих под сферу действия данной конвенции. Она предполагает общегосударственную и комплексную политику, в центре всех мер которой должны быть права жертвы, политику, которая может осуществляться через сотрудничество между «всеми соответствующими органами, учреждениями и организациями»: органами власти, правоохранительными органами, НКО, организациями гражданского сообщества и т.д. Именно такое сотрудничество — главный ключ к решению проблемы домашнего насилия, особенно в РФ.

Однако РФ — это страна, где, к примеру, один из первых на постсоветском пространстве кризисный центр для женщин «АННА» (существует с 1993 года), был внесён в 2016 году в реестр НКО-иностранных агентов, что фактически означает форму официального давления на деятельность организации, сокращает её присутствие в публичном поле. Центр «АННА» представляет Россию в движении WAVE (Женщины против насилия в Европе), осуществляет мониторинг правонарушений, представляет Альтернативные доклады в Комитет ООН по Конвенции по ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин.

Принятие Стамбульской конвенции — не просто формальность, оно требует не только полной государственной ответственности за её соблюдение, но и изменения мировоззрения, которое заключается в формировании «нулевой терпимости» к культуре насилия, движения по направлению к полному равенству мужчин и женщин, признания прав человека базовой ценностью — де-юре и де-факто, изменения ряда «обычаев» и «гендерных норм», которые связаны с насилием над женщинами и домашним насилием.

Всё это противоречит нынешнему консервативному курсу РФ, который нацелен на отмежевание от европейских ценностей, связанных с правами человека, которые они утверждают.

Проект закона «О профилактике семейно-бытового насилия»

Сейчас продвижением последней версии этого законопроекта занимается заместитель председателя Комитета Госдумы по вопросам семьи, женщин и детей Оксана Пушкина («Единая Россия»). Соавторками законопроекта являются, в том числе, известные правозащитницы и адвокатессы — Мари Давтян и Алена Попова. С текстом предыдущего подобного законопроекта, не принятого к рассмотрению Госдумой в 2016 году, можно ознакомиться здесь.

Цель законопроекта — обозначить и определить в законодательстве понятие «домашнего насилия» («семейно-бытового насилия»), обеспечить жертв комплексной поддержкой и охранными ордерами (запрещающими человеку, совершившему насилие, какое-то время приближаться к жертве и проживать на одной территории с ней), которые будет выдавать полиция или суд, сделать кризисные центры более доступными, работающими вместе с правоохранительными органами, наладить межведомственное взаимодействие в борьбе с домашним насилием, сделать так, чтобы правозащитные организации могли более широко информировать людей о проблеме домашнего насилия. А также — сделать возможным, чтобы по решению суда, те, кто совершают насилие, а чаще всего это мужчины, могли быть направлены на программы реабилитации в специальные центры.

Сейчас в России, в Санкт-Петербурге существует единственная организация «Альтернатива насилию» (и это АНО), чья деятельность полностью посвящена работе с мужчинами-агрессорами. Любой мужчина может туда прийти, но это будет связано не с решением суда, а с личным выбором человека — выйти из дурной бесконечности совершаемого им домашнего насилия или продолжать быть в ней. Также центр «АННА» реализует программу «Ответственное отцовство — первичная профилактика домашнего насилия».

Кто сегодня ведет борьбу с домашним насилием в РФ?

Отсутствие специального закона о домашнем насилии в РФ вместе с декриминализацией побоев и отсутствием подвижек в отношении ратификации и подписания Стамбульской конвенции — это серьезная проблема. Фактически сегодня в РФ борьбой с домашним насилием занимаются не занимаются государство и правохранительные органы, а НКО и НПО, кризисные центры, общественные движения, независимые правозащитницы и адвокатессы. Например, это:

— «Консорциум женских неправительственных объединений» и созданный им в 2018 году «Центр по защите прав пострадавших от домашнего насилия» (главный адвокат центра — соавторка проекта закона «О профилактике семейно-бытового насилия» Мари Давтян), включающий в себя 4 отделения — в Москве, Санкт-Петербурге, Екатеринбурге и Ростове-на-Дону. Деньги на работу центра сейчас собираются здесь.

— Независимый благотворительный Центр помощи пережившим сексуальное насилие «Сёстры» (существует с 1994 года)

— Центр для женщин «АННА» (существует с 1993 года), внесённый в в 2016 году в реестр НКО-иностранных агентов

— Центр «Насилию.нет», созданный в 2015 году правозащитницей Анной Ривиной и Мари Давтян

— Кризисный центр для женщин «ИНГО» в Санкт-Петербурге (с 1992 года),

— «Проект W: сеть взаимопомощи для женщин», созданный Аленой Поповой и Мариной Ахмедовой;

— Феминистские организации и сообщества: РФО «ОНА», «Рёбра Евы», Left-fem, Soc-fem и др.;

— А также большое количество кризисных центров по всей территории РФ, множество общественных активисток и активистов, правозащитников, адвокатов, феминисток, деятелей культуры и все, кто привлекает внимание к проблеме через общественные кампании и медиа.

Но всех этих организаций недостаточно, и большинство из них — это НКО, которые требуют постоянной поддержки. Самое важное сейчас для них это широкое информирование людей о проблеме домашнего насилия и оказание своевременной психологической и юридической помощи его жертвам, что зачастую затрудняется государственным давлением и консервативных сил, отсутствием достаточных материальных средств и человеческих ресурсов для работы организаций и открытого доступа к широким слоям населения.

Домашнего насилия в РФ станет существенно меньше, если:

1) Будет отменена поправка к 166 ст. УК РФ, декриминализирующая побои в семье насилия и введение закона о профилактике домашнего насилия;

2) Россия как можно скорее подпишет и ратифицирует Стамбульскую конвенцию, которая обяжет системно и на государственном уровне решать проблему домашнего насилия и насилия в отношении женщин;

3) В правоохранительных органах будут проводиться регулярные тренинги, нацеленные на налаживание адекватной работы (в том числе и психологической помощи) с пострадавшими от домашнего насилия. Необходимо, чтобы все без исключения работники полиции осознавали важность этой проблемы. На данный момент более распространенная реакция участковых при обращении к ним жертвы домашнего насилия — «сама виновата», «семья, сами разберутся», «помирятся» и т.д..; это только способствует стигматизации жертв насилия;

4) Будут развиты и станут нормой другие способы разговора о насилии и осмысления его причин (флешмоб #яНеБоюсьСказать положил этому хорошее начало). Ведь не только риторика правоохранительных органов, но и большинство публичных риторик, касающихся проблемы насилия, строятся на обвинении жертвы. Виктимизация и стигматизация людей переживших домашнее насилие — не норма;

5) Будет создано и поддержано большее количество кризисных центров, правозащитных общественных организаций, работающих с этой проблемой, а также им будет предоставлена  возможность работать в коллаборации с правоохранительными органами. Сегодня подобные организации в РФ испытывают не только недостаток ресурсов, но и давление;

6) Появятся специальные денежные пособия для переживших домашнее насилие, которые будут выдаваться как временная поддержка в случаях, если жертва не имеет своего дохода и экономически зависит от агрессора (например, является многодетной матерью, имеет ограниченные возможности здоровья или находится в декрете).

7) Появятся специальные центры и программы реабилитации для агрессоров, куда они могли бы направляться судом;

8) Работа институтов гражданского общества над проблемой гендерного воспитания будет усилена. Как правило, навязывание гендерных стереотипов («девочки не дерутся», «мальчики дерутся», «мальчики не плачут», «девочки беззащитны» и т.д.) и представлений о допустимости насилия в семье происходит с раннего детства на уровне детского сада, школы, семьи. Многие дети являются свидетелями насилия в семье и сами подвергаются насилию, которое никак не пресекается, и вырастают с представлением о том, что это — норма.

9) На всех уровнях публичного дискурса и законодательства будут утверждаться ценности гендерного равноправия. Это единственная альтернатива патриархальным идеологиям и гегемонной маскулинности (термин австралийской гендерной исследовательницы Рэйвин Коннелл), которые играют ключевую роль в существовании домашнего насилия и его нормализации.

Этот список можно продолжить вместе.