Марьям Алиева — уроженка Дагестана. Она живёт в Москве, воспитывает двух дочерей и вот уже пять лет ведёт популярный инста-блог Дневники горянки. В повседневной жизни Марьям носит традиционные кавказские наряды и украшения. В своем блоге, помимо исторических и традиционных тем,  поднимает болезненные  для кавказского проблемы сексуального насилия.

В Дагестане и соседних республиках об этом принято молчать. Это угнетает пострадавшую женщину и развязывает руки насильнику. Тот уходит безнаказанным. К выходу в печать готовится книга Марьям, которая так и называется: «Не молчи».

В ней собраны истории девушек, переживших насилие и  отважившихся рассказать о нем. 

«Проживая в обществе с восточным менталитетом женщина, вообще должна быть готова к тому, что во всех бедах общество будет винить именно ее. Домогается ли ее мужчина, бьет ли, изменяет, насилует ли… объясняться все это будет простым «дала повод»

При этом, поводом является сам факт того, что она женщина», — пишет Марьям. Этот абзац предваряет монологи жертв, он лаконичен и многое объясняет. 

О реакции на свою книгу, о действиях полиции в случае жалоб на домашнее насилие и о том, почему традиции в случае абьюза кавказским женщинам не подмога, Марьям рассказала в интервью.

— Вы занимаетесь правозащитой, помогаете женщинам и девушкам Кавказа в крайне сложных ситуациях, это связано с вашей профессией? Как они вас находят?

— По образованию я юрист, но моя деятельность с этим не связана, по профессии я не работала. Я сидела дома и вела блог в Инстаграм. Несколько лет назад он был посвящён культуре и традициям народов Дагестана. Время от времени я поднимала социально важные темы, люди их обсуждали в комментариях и расходились. Как-то я подняла  тему, прав женщин, жертв насилия, в том числе сексуального. Я заметила, что многие люди осуждают жертв и захотела об этом поговорить. После этого в директ посыпались сообщения от девушек, которые с этим столкнулись. 

Я была в шоке, то есть, я и раньше понимала, что у нас не всё так замечательно, но я не знала, что у проблемы такой масштаб. Так много девочек молчит и не может сказать о насилии. Одни просили помощи, другие просто хотели выговориться.

— Как вы можете им помочь?

— Помогать девушкам я начала ещё до того, как книга вышла. Я подыскивала им психолога, юриста для консультации. А после выхода в свет «Не молчи» обращений стало в разы больше. 

— Вас можно назвать народной правозащитницей?

— Наверное, вещь я действую не от  организации, а по внутреннему побуждению и насколько позволяют наработанные связи. 

— Какой из недавних кейсов стоило бы упомянуть?

— Мне написала девочка из Буйнакского района Дагестана. Ей пятнадцать лет. Она рассказала, дома ее бьют, что к ней постоянно домогается старший брат, он совершает действия сексуального характера. Девочка сначала рассказала это старшей сестре, потом своей маме. Они никак не помогли, наоборот, сказали, что надо терпеть и молчать. Я привлекла службу опеки, родители девочки узнали, что она ко мне обратилась, была опасность, что её убьют. Тогда мы подключили детского омбудсмена, адвокатов, психологов всех, кого можно. Дошло до того, что в полиции завели дело, передали в следственный комитет весь собранный материал. Однако, там отказали в возбуждении дела без указания причины. Позже выяснилось, что у насильника шизофрения, он стоит на учете в психоневрологическом диспансере. При этом, как ни удивительно, невзирая на следствие в отношении него и всю шумиху, родители оперативно женили его. Возможно, диагноз помог ему избежать ответственности.

У самой девочки, у жертвы, тоже психическое расстройство, хотя официально диагноза нет. 

Сейчас она в реабилитационном центре.  Благо, что ее изъяли из семьи. 

— К чему стоит апеллировать женщинам Кавказа, добиваясь своих прав: исламу, адатам, или российским законам? 

— А как они могут апеллировать к исламскому праву, если живут в светской стране? Религиозные нормы носят рекомендательный характер.  То же самое касается и обычаев, адатов. Последние довольно суровы к женщинам. А что касается законов России, то мы знаем удивительные случаи, когда полицейские прямо говорят: как пока на тебе есть живые места, пока ты жива, мы ничего не можем сделать. 

— Если в центральной России такие ответы не редкость, на Кавказе тем паче, более патриархальный регион.

— Сейчас мы как раз разбираемся со случаем в Дагестане. Муж угрожает жене убийством. Он несколько раз ломился в квартиру с ножом. Она писала заявления и вызывала полицию. Никто ей не помог.

 Я часто езжу к родне в Дагестан, вижу рукоприкладство. Однажды я вызвала полицию, мужчина избивал женщину в подъезде.  В ответ стражи порядка спросили: «А твоё какое дело? Тебе зачем? Ну мы приедем, ну и что? А если потерпевшая откажется писать заявление, а она 100% откажется. Это семейное дело“. 

Порой и женщины просят не вмешиваться, если их бьют. Говорят,  это наши дела. 

— Стокгольмский синдром?

— В том-то и дело, что большая проблема психологическая. Женщины порой боятся заявлять и привлекать к ответственности мужа. 

Вы как исследователь погружались в историю  традиции разных кавказских народов. Как в стародавние времена женщины защищались  от домашнего насилия?

— Традиции не решали такие вопросы. Были суды, опиравшиеся на адатные права. Если жене что-то повредили, если она стала калекой, мужа-садиста наказывали. Тут многое зависело от отца и братьев пострадавшей. Вообще, считалось постыдным, если ходили разговоры, что мужчина бьет женщину. Для него это был позор, его переставали уважать. Но и редко с этими жалобами в суд шли. Это «сор из избы», само собою, приводило  к разводу. А разводиться у нас считалось последним делом. Поэтому побитые жены чаще всего так и оставались при таких мужьях. 

-То есть, по традиции право женщины на неприкосновенность не учитывалось?

— Абсолютно нет. Стало легче, когда адатное право на Кавказе сменилось исламским. Женщины могли теперь ссылаться на шариат, но им это не особо помогло.

Кому охота менять вековые традиции на какие-то новые законы?

— Вы носите традиционные наряды и украшения, это обычаи вашего народа?

— Нет, мой папа даргинец из села Кубачи, мать грузинка. Головной убор, что на фото, чохто с монетками, в Кубачи не носили, чаще его носили аварки, лезгинки. У меня есть разные, и старинные, с настоящими монетками и с современные, с декоративными. 

— Как в Москве реагируют на вашу одежду?

— Интересуются, откуда я, что за костюм, какая народность. Это всегда позитивная реакция.

— Вернемся к теме вашей книги. Вы сказали, что для вас было удивлением и шоком узнать, что девочки женщины и девушки боятся и стыдятся признаться, что их изнасиловали. И для многих людей, живущих на Кавказе, это становится шоком. Однако, известно, что большинству девочек внушается с детства чувство стыда, их учат быть скромными. Замалчивание объясняется этим?

— У меня тоже есть братья, один родной и три сводных и я знаю, что если меня кто-то обижал, я могла позвать брата, знала, что он защитит и оторвет голову обидчику. Мне казалось, что так и должно быть, это нормально, таков порядок вещей. А потом я поняла, что судила по себе. Я стала узнавать, что многие девочки молчат потому что братья их же обвинят, скажут, “ты дала повод”. Это для меня и было шоком. Почему люди так реагируют? Если спросить абсолютно у любого человека, как ты относишься к изнасилованию? Он скажет, плохо! И никто не скажет, что хорошо. Но если уточнить ситуацию, привести пример, что девушка встречалась с парнем, или девушка возвращалась в час ночи домой, тут мнения уже меняются, могут сказать, а почему она так поздно возвращалась, а почему она с ним встречалась, была бы она нормальная, с ней бы ничего не случилось.
Кавказские парни пишут в комментариях, да если мою сестру обидят и, я убью любого! Но когда по факту с этим сталкиваются, начинают предъявлять претензии к сестре, потому что так намного проще, понимаете? Говорят, она виновата, ее надо наказать.

Кроме того, девочки боятся за своих братьев. Брат пойдет за нее мстить, кого-то убьет и будут сидеть. Поэтому очень часто у нас мужчины не знают, что в их доме девочка пережила насилие. 

— Эта сделка “помощь брата за послушание сестры” не работает и в ситуации, когда у разведенной женщины отнимают детей.

— Да, не работает. Кроме того, многие мужчины, считают, что ребёнок это кровь мужа. Поэтому не идут они заступаться за сестру, ведь ее дети принадлежат клану их отца и надо оставлять там. Женщина, выносила, выкормила, воспитала, а потом ей говорят: эти дети чужие.

— Может ли помочь создание некоего сообщества на Кавказе, которое объединит  жертв гендерного бесправия, чтобы они могли помогать друг другу?

— Я пробовала создать его. Но ввиду травмированности женщин не очень получается. Включается типичное поведение жертвы. Мне кажется, они нуждаются прежде всего в терапии, проработке душевной боли. Объединятся стоит активисткам, феминисткам, у которых есть медийный и иной ресурс. Мне кажется, так правильно и круто. Когда ты более или менее известная личность у тебя есть поддержка, и к тебе есть какое-то доверие, ты можешь обратиться за помощью, сказать о преступлении громко. Пока нет в стране закона о домашнем и гендерном насилии, защитить его жертв можно только  так.