Интервью с Михаилом Тумасовым, ЛГБТ+-активистом, правозащитником, председателем Совета Российской ЛГБТ-сети.
В 2011 году ты основал в Самаре региональное общественное ЛГБТ-движение «Аверс». Расскажи, как оно работает? С какими препятствиям сталкиваются ЛГБТ+-движения в регионах? Насколько уязвимы те, кто находятся внутри таких движений? Мне иногда кажется, что ЛГБТ+-активизм в регионах — это какой-то особенный вид героизма, что уровень толерантности там гораздо ниже, или это не всегда так?..
Как и любая реальная организация, находящаяся в маргинальной зоне, «Аверс» имеет свои вызовы, при этом работает постоянно, оказывая определенные услуги и поддержку местному ЛГБТ+-сообществу. На данный момент ребята могут содержать коммьюнити-центр и ряд программ для консолидации и развития сообщества: социальный театр, психологические арт-тренинги и многое другое. Пожалуй, есть три основные проблемы, с которыми сталкиваются ЛГБТ+-движения в всех регионах — это внутренняя и внешняя изолированность, нехватка профессиональных менеджеров и недостаток финансирования.
Мне сложность сказать, является ли ЛГБТ+-активизм героизмом — ведь по сути эти люди отстаивают самих себя (человек не может не быть гомосексуальным, если он таковой). Но и здесь всё, конечно, зависит от самого человека. Быть гомосексуальным, бисексуальным, трансгендерным человеком совершенно не означает быть одаренным чем-то свыше. Это такой же человек, как и гетеросексуальный. И для всех одинаково важны уровень образования, воспитания, личная готовность слушать и слышать. Однако я бы сказал, что знаю много региональных активистов, глядя на которых я учусь, как быть человеком в нашем сложном мире.
Расскажи, почему тебе важно идентифицировать себя через небинарную форму (гендергэп) в языке?
Мне комфортно в моём биологическом теле. Просто я считаю бинарную систему (м-ж) не отвечающей реальности мира. Определенное количество людей сегодня заявляют, что однозначно не считают себя ни мужчинами, ни женщинами. Закрепившиеся за каждым из полов наборы характеристик и манеры поведения не позволяют им комфортно чувствовать себя в обществе. Но есть те, кто мыслят категориями личности, а не половых признаков и социальных ролей: это небинарные люди. Так в Швеции и мужчин, и женщин называют нейтральным местоимением. В Аргентине разрешен третий вариант пола «не хочу определять», а Германия придет к этому уже к концу года. Тема небинарности вошла и в массовую культуру – год назад в американском сериале «Миллиарды» впервые в истории телевидения показали персонажа с небинарной идентичностью.
Ты был участником форумов ЛГБТ-христиан, которые проходили в 2013 году в Киеве и в 2011 году в СПб. Как для тебя связаны христианство и ЛГБТ+-активизм?
В принципе, именно благодаря моей вере я и стал активистом. Для меня Христос — один из первых правозащитников современного мира: не человек для субботы, а суббота для человека. Мы в этом мире не для того, чтобы кормить систему своими правами, своей жизнью и уважением. Мы ответственны за то, чтобы создать такую систему, где всем было бы место: слепой это или прокаженный, или женщина, схваченная при прелюбодеянии. Конечно, звучит очень волшебно, но для меня это все, прежде всего, процесс. Очень многие из тех целей, которые мы себе ставим — недостижимы, но если не идти в сторону идеала, то нас ждет социальная смерть. Есть изречение «я — это тот, кем я был вчера, тот, кем я являюсь сегодня, и тот, кем я хочу стать завтра.» Вот, пожалуй, моя внутренняя формула.
Радужный флешмоб (Санкт-Петербург, 2017). Фото Вадима Ф.Лурье
Сейчас ты председатель Совета Российской ЛГБТ-сети. В чем заключается основная деятельность российских правозащитных и общественных организаций, работающих с людьми, которые относят себя к ЛГБТ+?
Отрадно сознавать, что организаций сейчас больше чем, скажем, лет десять назад. И все они очень разные, но основная задача многих организаций сейчас — это регулярная работа с сообществом, оказание разного рода поддержки — от психологической до юридической. Небольшая часть организаций при этом проводит также правозащитную деятельность на национальном (где это еще возможно) и международном уровне.
Можем ли мы сегодня говорить о каком-то едином, «мировом» ЛГБТ+-сообществе и, если да, то какими принципами оно объединено?
И да, и нет. Все-таки мы не на`ви с планеты Пандора и не соединены через Эйву со всеми. Более того, есть ЛГБТ+-люди, которые будут не разделять ряд общих принципов. Не будем же мы говорить что все ЛГБТ+-люди — демократы. Среди них есть и люди левых взглядов, в том числе коммунисты. И те, кто разделяет правые взгляды (как ни странно).
Но ряд событий (например, ситуация с ЛГБТ в Чечне) показал, что есть много людей, которые сопереживают (и не обязательно они сами ЛГБТ+-люди) несправедливости, существующей в отношении других, угнетению, которое возникает исключительно по признаку их сексуальной ориентации. Пожалуй, это и будет основной принцип, который может объединять нас — острое чувство социальной справедливости.
Радужный флешмоб (Санкт-Петербург, 2017). Фото Вадима Ф.Лурье
Лично для тебя, что в ЛГБТ+-активизме — самое важное?
Буду банален: ощущения себя и людей. Через активизм я сам стал больше понимать, что я человек, у меня есть права, и я могу ими пользоваться. Для меня это было личным ростом. Будучи простым советско-российским пареньком, я сам во многом был подвержен всем тем деформациям, которые несла система и патриархальная структура.
Как происходит защита прав ЛГБТ+ в России? Можешь рассказать на примерах последних лет? В каких сферах существует самая сильная дискриминация?
Международное сообщество признает, что все люди рождаются свободными и равными в своем достоинстве и правах. Российская ЛГБТ-сеть отмечает, что никаких особых для себя прав ЛГБТ-люди не хотят. Технически на сегодняшний день в России существует прямая дискриминация права на брак и права на усыновление. Есть также определенные ограничения права на мирные собрания, права на ассоциации и объединения, права на свободу выражения мнения.
В ряде прав, таких, как право на жизнь и безопасность, достоинство личности, неприкосновенность частной жизни, справедливое судебное разбирательство, образование и труд существует постоянные серьезные нарушения, которые либо производятся самой властью либо ею систематически игнорируются.
Россия подписала множество международных документов, гарантирующие равные права для всех людей. Ни в одном из международных документов, подписанных Россией, нет явного упоминания сексуальной ориентации или гендерной идентичности. В 2010 году Комитет министров Совета Европы, членом которого является и Россия, принял рекомендацию для всех государств-участников о борьбе с дискриминацией и насилием в отношении ЛГБТ-людей. 9-я конференция министров по делам молодёжи Совета Европы, проходившая в Санкт-Петербурге, закончилась скандалом, потому что Россия наложила вето на принятие совместной декларации, в которой содержались требования по борьбе с дискриминацией ЛГБТ.
Уголовный кодекс РФ не подразумевает ответственности за добровольные гомосексуальные отношения между лицами, достигшими возраста согласия. В то же время существуют различные нормы, регулирующие действия сексуального характера с лицом, не достигшим шестнадцатилетнего возраста. В то время как наибольшее наказание за добровольный гетеросексуальный контакт с лицом от 14 до 16 лет составляет четыре года тюремного заключения (ч. 1 ст. 134 УК РФ), подобные гомосексуальные контакты наказываются сроком заключения до шести лет (ч. 2 ст. 134 УК РФ). Кроме того, согласно статье 134, лицо, впервые совершившее преступление по ч. 1 ст. 134 УК РФ освобождается судом от наказания, если будет установлено, что это лицо вступило в брак с потерпевшей (потерпевшим), что по мнению правозащитников также является дискриминацией гомосексуальных отношений. А если разница в возрасте между потерпевшей (потерпевшим) и подсудимым (подсудимой) составляет менее четырех лет, то за деяние по ч. 1 ст. 134 УК РФ наказание в виде лишения свободы не применяется. Это правило не распространяется на ч. 2 ст. 134 УК РФ, то есть на гомосексуальные контакты.
Также в Уголовном кодексе РФ отсутствуют прямые упоминания преступлений, совершенных на почве ненависти, где мотивом выступает сексуальная ориентация или гендерная идентичность жертвы, а правоохранительные органы отказываются признавать ЛГБТ социальной группой. В связи с этим в России нет официальной статистики по преступлениям на почве ненависти к ЛГБТ, что позволяет властям говорить об их отсутствии. Однако, по ежегодным отчетам мониторинга преступлений, совершенных на почве ненависти к ЛГБТ, которые ведутся ЛГБТ-организациями в России, почти каждый день как минимум один человек подвергается дискриминации и это, конечно, только вершина айсберга.
56 статья Уголовно-процессуального кодекса РФ по мнению правозащитников является дискриминационной по отношению к гомосексуалам. Эта статья содержит перечень лиц (супруги, близкие родственники), которые могут отказаться давать показания в суде. Гомосексуальные партнеры не входят в этот перечень. Уголовно-исполнительный кодекс РФ содержит статью 116, которая признается правозащитниками дискриминационной. Согласно ей, мужеложство и лесбиянство считаются злостными нарушениями порядка отбывания наказания.
Жилищный кодекс РФ опирается на понятие «семья», но, в отличие от Семейного кодекса, для определения членов семьи важна не государственная регистрация, а самоидентификация и сожительство, что дает возможность гомосексуальным партнерам защищать свои жилищные права. Однако признание членом семьи для гомосексуальных пар возможно только через суд, что на практике невозможно, поскольку суд всегда ссылается на формулировку семьи, закрепленную в Семейном кодексе.
В правовом поле России действует политика замалчивания проблем, связанных с сексуальной ориентацией и гендерной идентичностью, а ЛГБТ-граждане иногда прибегают к договорным отношениям для устранения существующих правовых проблем, однако, это не всегда эффективно защищает их права и интересы. В гомосексуальных семьях один партнер не может быть наследником другого по закону. Наследование для таких семей возможно только через завещание, но в этом случае возрастает сумма взимаемого налога.
Спровоцированный федеральными властями принятием в 2013 году так называемого «закона против гей-пропаганды» рост общественной бытовой гомофобии привел к росту преступлений, в том числе и к ситуации в Чечне. Это прямое нарушение права на неприкосновенность частной жизни, особенно в тех случаях, когда определенные «охотники» типа Булатова используют личные данные для аутинга людей, в том числе и подростков, подвергая их жизни не только психологической опасности, но и физической: людей увольняют, они покидают свои города, ЛГБТ-подростки подвергаются жесточайшему буллингу, и не все могут это пережить.
Именно по всем этим нарушениям и ведут свою работу правозащитные ЛГБТ-организации: через суды и адвокационную деятельность с национальными и международными органами.
Насколько важно для ЛГБТ+-сообщества в России сотрудничество с оппозиционными политическими движениями (либеральными, левыми, например)? Присутствует ли в сообществах тенденция к более радикальной политизации своей идентичности?
Как я говорил, ЛГБТ+-сообщество неоднородно, и в ряде сообществ уже есть подобное сотрудничество на разных уровнях. Тут важна готовность сторон к взаимному и долгосрочному сотрудничеству, а не паразитирующему взаимоиспользованию. И подобное сотрудничество могло бы быть полезным для всех.
Насколько интенсивное и чувствительное к проблемам друг друга существует взаимодействие между российским феминистским и ЛГБТ+-сообществами? Что ты видишь общего в угнетении ЛГБТ+ и женщин?
Мне кажется, взаимодействие существует. В нем еще много чего надо улучшить для достижения общей цели, а она, конечно, есть — это уход от патриархата. Именно это нас делает союзниками. В мире, где белый цисгендерный гетеросексуальный мужчина, исповедующий определенные религиозные и политические взгляды, имеет доступ ко всем привилегиям, мы всегда будем оказываться в зависимом положении.
Радужный флешмоб (Санкт-Петербург, 2017). Фото Вадима Ф.Лурье
Как ты оцениваешь динамику отношения к гомосексуальным людям в российском обществе? Ещё недавно, после принятия гомофобного закона в 2013 году о «гей-пропаганде» казалось, что градус нетерпимости сильно вырос. И вот недавно появились новые данные «Левада-центра» об отношении россиян к гомосексуальным людям. Согласно им 47 % опрошенных считают, что геи и лесбиянки «должны пользоваться такими же правами, как и другие граждане» (43 процента считают иначе) . 39% опрошенных нейтрально относятся к геям и лесбиянкам, 56 % «скорее отрицательно» и только 3 % ответили «скорее положительно»… Я не знаю… Может быть, все эти проценты для России не так катастрофичны (хотя я думаю об обратном)… Как ты считаешь?
Честно говоря, никак не оцениваю. Ко всем исследованиям подобного толка у меня всегда возникает вопрос к методологии. То, что общество озлоблено, это очевидно, а вот на кого спускать свою злость — это уже другой вопрос. Это могут быть геи, американцы, украинцы, правозащитники. Люди могут ненавидеть кого угодно, чтобы почувствовать облегчение.
Что должно произойти, чтобы в России в корне изменилось отношение к ЛГБТ+, повысился уровень принятия и толерантности?
С моей точки зрения, нужно две вещи — доступ к СМИ (хоть и понятно, что современное положение журналистики в России очень плохое) и доступ к сексуальному просвещению и гендерному образованию. А для этого, прежде всего, надо отменить так называемый закон о гей-пропаганде. Люди должны иметь доступ к объективной информации. Чтобы все в обществе понимали: не важно, кто перед тобой — гомосексуальный или гетеросексуальный человек, а важно, что это за человек и какой он.
Радужный флешмоб (Санкт-Петербург, 2017). Фото Вадима Ф.Лурье